Андрей Коровин. Священный огонь.

       Думаю,  посетители  этого сайта достаточно ясно представляют себе, как, когда, для чего и с помощью кого продаются и покупаются картины. Однако хотелось бы поставить ряд серьезных  вопросов, а для этого немного упростить ситуацию и развести ее, скажем так, к полюсам.

       Предположим, что  в большинстве случаев продаются и покупаются  настоящие произведения искусства. Разного достоинства, конечно, но  настоящие. (О, как далеки мы от реальности, делая такие предположения!)  Но предположим.

       Тогда на полюсах у нас будут две ситуации. Первая  утопическая. Абсолютно. Это когда хороший интеллигентный художник (не жадный) при помощи профессионального, честного и не жадного галериста продает свою работу умному, разбирающемуся в искусстве, тактичному (и не жадному) коллекционеру. Все любят друг друга. Картина впоследствии висит на стене и столетиями излучает энергию.

       Вторая – когда все наоборот. Никто никого не любит. Да и не за что.

       И сразу возникает еще один важный вопрос. Латентный, так сказать, но все-таки важный. Почему второе предположение сразу же вызывает доверие? Почему оно больше похоже на правду? И почему  мы готовы верить в него почти безоговорочно и без всяких доказательств?

          Итак, ситуация номер два. Начнем с галериста. Галерист, естественно, подлец.  И не только в том поощрительном смысле, в каком это слово закрепилось за последние годы (когда подлец становится синонимом молодцу), но и в забываемом первоначальном . То есть, подлец – такой человек, которому мужчины не подают руки.

        Художник подлеца-галериста ненавидит. Покупатель относится к галеристу двояко. С одной стороны – марка, бренд, покупатель не к художнику (как его вообще зовут-то?) пришел, он к галеристу пришел.  С  другой  - покупатель, конечно, понимает, что галерист хочет на нем  заработать и, следовательно, обмануть. Потому что, понимает покупатель, галерист хочет не просто заработать, он хочет заработать  как можно больше. Он жадный.

        К художнику покупатель относится брезгливо. Хорошо еще, если художник, вроде Никаса Сафронова, богато одет и продуманно острижен по всему, так сказать, периметру. А если «мастер» весь в сальных косичках, у него не хватает зубов, штаны в пятнах, и он имеет забавную привычку придвигаться к вам вплотную и дышать в лицо?

        Как бы то ни было, брезгливость присутствует. Потому что художник               (остриженный и нет) обязательно сделает одну из следующих вещей. Начнет читать свои стихи. Покажет шрам на животе. Будет врать, что работы написаны на пленере, в то время, как он четыре года не выезжал из Москвы и почти потерял зрение, обрабатывая фотографии в компьютере. В течение часа будет излагать биографию свою и своих родственников, перемежая ее воззрениями на «искусство вообще» и живопись в частности. Все это время будет заискивать перед вами, а потом неожиданно оскорбит. Если ничего не купите, скажет вслед гадость. Если купите, тоже скажет, хотя и дождется, пока вы отойдете достаточно далеко. 

         Потому что художник видит, что покупатель (и даже коллекционер) чаще всего ничего, на самом деле, в живописи не понимает.  Покупатель жаден, высокомерен. Любит унизить художника, даже если хочет, чтобы художник похвалил его за демонстрацию «культурности».  И осведомленности. Бывает, конечно, что наоборот – демонстрируется открытое презрение к культуре, но тут уж не знаешь, что хуже. Художник чувствует, что покупатель, отойдя, скажет о художнике гадость. Может быть даже большую, чем обязательно скажет о них обоих галерист.

       И теперь сформулируем  вопросы.

       Что сводит вместе этих непохожих людей? Неужели только необходимость заработка с одной стороны и поддержания статуса с другой?

       И если нет, то что, все-таки, передается в рассмотренном случае от художника к галеристу и покупателю? Что пробегает между ними?  Что объединяет этих троих, невлюбленных друг в друга? Священный огонь искусства? То высокое и невыразимое, что может вырасти на сколь угодно замусоренной грядке? 

       И возмещает ли им этот невидимый огонь, пробегающий по грешным головам, все потери и страдания, и грязь неискреннего общения? Извиняет ли те гадости, что они сказали друг о друге?

       Для чего эти трое встретятся вновь?

       Чтобы еще раз побывать на «месте преступления»?  Попытаться утолить неутоленные в прошлый раз амбиции (или аппетиты)? Или снова проверить на себе силу искупления, которою обладает, возможно, искусство, и живопись в том числе?