Андрей Коровин. Паралич.

Девятого мая этого года выехали с детьми на дачу к другу. Когда открывали калитку, из-под нее черной молнией бросилась гадюка. Взрослые и гадюка были в панике, дети – в восторге. Среди цветущих тюльпанов разложили костер под шашлыки, и пока дрова прогорали, мы с другом решили спуститься к реке искупаться. Тропинка среди камышей, блеск извилистой реки, мостки, весеннее солнце. По дороге проходили мимо домика сторожа, рядом не было никого. А когда возвращались – на ступеньках крыльца сидел нестарый еще мужчина в камуфляжке, курил. Поздоровались. Саша спросил: «Как вы?» «Ничего, отмечаю, - ответил сторож. – С праздником вас!» «Спасибо».

     -    А почему ты его не поздравил? – спросил я друга.

     -     У него ровно год назад жена погибла, - ответил Саша. – Он годовщину отмечает. Стояла на переходе, увидела девочку, на которую мчался КАМАЗ, выбежала, девочку оттолкнула, а сама не успела.

    Эта новость поразила меня. Она меня потрясла.

    Я вообще-то слежу за новостями. Есть такой грех. И вот сейчас, в ноябре, отчетливо вспоминая запах земли и камышей, и сгорбленную позу, в которой курил сторож, я не могу припомнить ни одного события из «больших» новостей, о которых в  то девятое мая говорил телевизор, писали газеты и интернет. Ни одного.

   И я подумал, что в эти большие новости совсем не просачивается настоящая жизнь. Давно уже никому дела нет до личного героизма, до мучений фермера, успехов начальника цеха, конкурса хорового пения, к которому преподаватель готовил детей за свой счет, на свою нищенскую зарплату.

   Чем же заняты большие новости?

   Если говорить о России, то существуют два новостных потока: всё хорошо и всё плохо. В первом в бурных телевизионных волнах вскакивают попеременно головы премьера и президента с морщиной озабоченности на челе, во втором – идет охота за двумя-тремя одними и теми же новостными обломками. Удивительно, в мире потребления, где ассортимент является божеством, светочем, ориентиром и мерилом любой деятельности, ассортимент новостей скуден и незамысловат не хуже френча Иосифа Виссарионовича.  

     Лучшие журналисты стоят плотною взвинченною толпою вроде маклеров на бирже и смотрят на какие-то невидимые экраны, на которых вспыхивают заголовки, и как только заголовки вспыхнут, бросаются их покупать, то есть писать, оговорка по Фрейду.

   Магнитский, Кашин, станица Кущевская.

   Скажут, это болезненные темы. Может быть. Но не это определяет биржевой панический рывок журналиста. Есть болезненные темы, а есть болезненные читатели. Последние определяют рейтинг. А журналист гонится за рейтингом. Повторяю, не за новостями, за рейтингом. Иначе, почему спустя несколько месяцев мы не помним ничего из этих «новостей».

    Во взвинченной толпе невооруженным взглядом видны талантливые головы, но и они с жадностью тянут руки к одной из кормушек, выброшенных на невидимый экран, и они становятся хуже.  Почему интеллигенты, объединяясь в кучку, всегда становятся хуже, чем они есть каждый по отдельности? Это еще один вопрос. Почему они, игнорируя настоящие живые события, в третий, пятый, в сотый раз как мантру повторяют: Триумфальная площадь, Магнитский, Ходорковский, глобальное потепление и т.д., в зависимости от конъюнктуры.

   Я как-то  по старой памяти ходил в секцию, занимался борьбой. Так вот в спортзале были в большинстве своем простые, и даже не очень хорошие люди. Бандиты, торговцы с Черкизона, менты. Собираясь вместе, в группе, они становились значительно лучше. Однако журналисты, хорошие по отдельности, в группе становятся хуже. Впрочем, и писатели, и художники, и даже политики (хотя в последнем случае, казалось бы, куда уже хуже). В чем причина?

    Один из мастеров дзен, некий Саваки-роси, говорил, что «когда человек одинок, он не так уж плох; но когда сформировалась группа, возникает паралич; и люди оказываются настолько сбиты с толку, что не могут судить о том, что правильно, а что неправильно».

  В данном случае мы имеем дело с параличом новостей.

  Да и хрен бы с ними, с новостями. Но ведь что-то же эта ситуация отражает? Что-то важное и не очень хорошее, что происходит в нашей жизни. О чем-то говорит. О чем?

P.S. Светлая память женщине, спасшей девочку.