Андрей Коровин. Обида

Давно уже бьются люди над загадкой русской души.

Хотя было время, когда загадки не существовало. Ей приблизительно столько же лет, сколько русской литературе, инструменту национального самосознания. Раньше, когда литература была только в Европе, было понятно, что русские топят по-черному, много пьют, у них нет университетов, но в принципе они умеют воевать. И легко обучаемы. Если что, могут  и рисовать, и строить.

Но с появлением собственной литературы стало ясно, что русский человек какой-то не такой просто в основе своей. Вроде бы плохой, а вдруг – раз! И хороший.  Дурак, а умный. Бьет жену, зато полез соседского мальчика спасать, а сам утонул. Весь в несчастьях, а выбираться из них не хочет. Неправильный русский человек, и никак не сделать из него правильного. И не знаешь, что от него ожидать. Вот и загадка.

Пытались, конечно, как и многое, объяснить русскую загадочность особым отношением к религии.  Еще объясняли излишней широтой. Достоевский даже хотел «сузить» русского человека.

Однако кроме широты (которая, скорее всего, определяется отсутствием традиций и бытового порядка) есть  и еще «источник», и еще «составляющая» русской загадочной души. Это глухая обида на всех и вся.

Она бродит в русском человеке, мутит его изнутри, а время от времени обязательно прорывается. То киоскерша совершенно неожиданно нахамит, то забьют пьяного за два-три матерных слова, то муж  жену ударит ножом на кухне. А то и президент вдруг замкнется, отвернется в обиде и начнет потихоньку гадить своим бывшим друзьям.

Почему наши туристы заграницей  скандалят и пачкают? Они обижены и мстят. Отчего тяжело войти в доверие к российскому внешнеполитическому ведомству? Отчего у нас везде враги? Мы обижены и поэтому недоверчивы.

Иногда обида возникает от унижения. Или от того, что мы думаем, что мы лучше, а с нами обращаются так, как будто мы хуже. Или  - мы считаем, что нам должны были достаться и красивые дома, и ухоженные поля, и хорошая одежда, и умные дети, а что досталось? Досталось непонятно что, мы это не заслужили. И мы обижены.

Но почему тогда на таможне украинский пограничник ночью не посветит в лицо фонариком спящему ребенку, а российский посветит? Разве украинцу достались лучшие дети, и лучшие дома? Разве он не живет в большинстве своем в бедности и страхе будущего?

А вот нет почему-то той обиды.   

Кто и когда обидел русского человека? Почему это унизительное чувство определяет лицо и поступки далеко не худшего из народов?  От каких ворот с обидой повернула и куда помчалась русская тройка? По-прежнему нет ответа.

Зато понятно, что когда мы освобождаемся от обид, уподобляемся вдруг орлам. И тогда появляются Достоевский и  Толстой, Королев и Суворов, и старец Силуан, и молодой солдатик - защитник Брестской крепости, и тысячи других, безымянных.

Не в этом ли загадка? И как избавиться от обид?